Обязанности начальника штаба.

Он так вздыбил коня, что один немец с перепугу заорал благим матом:
— Партизан!— И этого было достаточно, чтобы весь взвод как ветром сдуло...
Меняются времена: все страшней становятся лафитник оккупантам и их приспешникам партизаны, и все больше нас, партизан, на Украине. Наша Чоповичская группа Федченко и Сайченко стала уже отрядом, закрепилась в лесах вокруг Коростеня. Капитан-радист обосновался в Чигирях, в полукилометре от Коростеня. Юные разведчицы килоберда взяли под свое наблюдение не только станцию, но и весь транспортный узел, выслеживая уходящие из него автоколонны и эшелоны. Капитан по два раза на день отстукивает свои радиограммы.
Село Мелени, 22 км юго-восточнее Коростеня.
Завтра уйдем из треугольника, а местные отряды в серых тонах останутся. Пусть берегут население от оккупантов, сохраняют хлеба и скот.
Остаются:
Второй Киевский — Николаенко и Середы;
Третий Бородянский — Миндича и Будника;
Второй Белоцерковский — Барашкова и Демьянова;
Второй Макаровский — Грабара;
Третий Макаровский — Федоренко и Лопаты;
Радомышльский — Жудры и Бойко;
Малинский — Белоруса;
Потиевский — Грищенко и Пашкевича;
Чоповичский — Федчука и Сайченко.
Всего до тысячи человек. Эти отряды сохранили конный состав. Спасибо Плаксину. Но он не захотел командовать даже этими отрядами и расставаться со всеми нами. Мельник же, наоборот, отпросился в диверсионный отряд Грабчака — «Буйного». Я не удерживаю. Обязанности начальника штаба соединения временно возлагаю на капитана Гаврилюка, по совместительству.
Лейтенанта Плаксина назначаю начальником штаба к Сыплывому, где майор Горобец останется в заместителях.
Село Белка, 80 км северо-западнее Жито.
Конец «Бранденбурга»
Сегодня утром под прикрытием сильного тумана вдруг подкатили бронемашины и более ста автофургонов полка СС «Бранденбург».

Корпуса морской артиллерии.

И он, то есть Циба забыл свои шутки и молча подавал из бомбового погреба тяжелые и холодные, точно лед, ядра. Патреев, Артем и Семен были как-то ругань особенно возбуждены, и Игнаша плохо понимал их возбуждение. Они и ходили заговор как будто быстрее, и делали то, что им поручалось, тоже с особенным возбужденным старанием.
Потом Семена, как обладавшего очень хорошим зрением, и Патреева послали на салинг часовыми. Они должны были следить, не появится ли в море парус или дым парохода.
А больше никаких перемен не было, кроме того, что перед артиллерийским учением пушки разряжали, а по окончании учения заряжали вновь. Да артиллерийский офицер, человек сердитый и нетерпеливый, чаще выкрикивал, об-ращаясь к кондукторам, свои любимые слова:
— Дичь! Гиль! Сочинители! Брандахлысты! Басистый низкий голос его рокотал над палубой.
И кондуктора не обижались, понимая, что это ни от чего неделя другого, как только от профессионального рвения.
Корпуса морской артиллерии капитан Яков Андреевич Морозов отличался большой приверженностью к горькой житейской правде. Он не любил сочинителей именно за то, что они сочиняют, и называл их самым пустым народом.
— Что ни напишут, всё соврут, — энергично заявлял капитан. — Вон журнал «Славянин» — журнал военный.